Мне, пожалуйста, Сакурай-маки и Хиса- суп.
Боже мой, боже мой...
Дома быть просто невыносимо. Ночи страшнее всего. Я постоянно слышу ее. Столько привычек связанных с ней. Воспоминания душат. Хочется вырвать свое сердце вместе с той болью что мучает меня. Отчаянная надежда, что все это окажется дурным затянувшимся сном не хочет меня покидать.
Я на грани сумасшествия.
Хочется кричать, бежать, забыть, умереть.
Знаю, что скоро все наладится, скоро я и к этому привыкну. Жду этого момента как никогда ничего в своей жизни.
Так трудно сдерживать слезы, но если хоть одной слезинке дать волю, то истерики не миновать.
Я хочу забыть ее. И боюсь этого.
Слова успокоения раздражают. Соболезнования делают только больнее. А ведь должны облегчать эту горечь утраты.
Вчера гуляла по городу. Удивлялась что мир не изменился. А должен был рухнуть!
Умерло единственное существо, которое любило меня несмотря ни на что. Которое было дороже мне всего на этом свете. Я не вижу впереди ничего
Дома быть просто невыносимо. Ночи страшнее всего. Я постоянно слышу ее. Столько привычек связанных с ней. Воспоминания душат. Хочется вырвать свое сердце вместе с той болью что мучает меня. Отчаянная надежда, что все это окажется дурным затянувшимся сном не хочет меня покидать.
Я на грани сумасшествия.
Хочется кричать, бежать, забыть, умереть.
Знаю, что скоро все наладится, скоро я и к этому привыкну. Жду этого момента как никогда ничего в своей жизни.
Так трудно сдерживать слезы, но если хоть одной слезинке дать волю, то истерики не миновать.
Я хочу забыть ее. И боюсь этого.
Слова успокоения раздражают. Соболезнования делают только больнее. А ведь должны облегчать эту горечь утраты.
Вчера гуляла по городу. Удивлялась что мир не изменился. А должен был рухнуть!
Умерло единственное существо, которое любило меня несмотря ни на что. Которое было дороже мне всего на этом свете. Я не вижу впереди ничего
Ничего говорить не буду, но это действительно печально.